Гайдзин. Том 2 - Джеймс Клавелл

– Этого можно было бы и не говорить, Уильям. Я знаю, с какой стороны на мое масло положен кусок хлеба. Тем временем «Не доверяйте государям, чиновникам и генералам, они сошлются на государственную необходимость, проливая вашу кровь с безопасного расстояния». – Он поднял свой бокал. – За Лондон. Черт, я устал.

– Тем временем не забывайте, что Макиавелли также говорил: «Безопасность государства является первейшим долгом правителя». – Его глаза прищурились. – Теперь Андзё.

Бэбкотт рассказал ему. И услышав вопрос, поделился своим взвешенным диагнозом:

– Шесть месяцев. Год, не больше. Точнее после моих анализов.

– Интересно. – Сэр Уильям надолго погрузился в напряженные раздумья. Снаружи настала ночь, флот готовился ко сну. Он задернул шторы от сквозняка, подошел к камину и пошевелил угли, чтобы ярче горели. – Отложив это в сторону на время, я склоняюсь к тому, чтобы отдать приказ о нашем немедленном военно-морском присутствии у берегов Кагосимы, немедленном ее обстреле, если Сандзиро не удовлетворит наши требования – пусть на это полюбуются не только этот сукин сын Сандзиро, а и Ёси, и Андзё с его Советом старейшин, особенно, Ёси.

– Послав туда флот, вы оставите Поселение без прикрытия. Как же тогда быть с сообщениями о том, что самураи тайно окружают нас – мы видели огромное их количество вокруг Токайдо.

– Это наш главный риск.

Бэбкотт не мигая посмотрел в глаза сэру Уильяму и больше не сказал ни слова. Решения принимал не он. Он с радостью подчинится, как и все остальные, и будет настаивать на своем участии в экспедиции. Он поднялся. – Я, наверное, вздремну перед ужином, вчера ночью мне не довелось толком выспаться. Кстати, Филип чертовски хорошо справился с работой. Анализы я сделаю позже и сообщу вам о результатах.

– Не хотите ли перекусить слегка на ночь? Скажем, в девять? Хорошо, и спасибо за Андзё, это очень важно. После этого Ёси приобретает еще большее значение. Если ему можно доверять. Если.

– Здесь в Японии это большая проблема. – Потом Бэбкотт добавил, все еще расстроенный отношением Тесс: – Чертовски неприятная выходит история с этим «представлением в суд». Это так осложнит все для Анжелики, ужасная несправедливость, а?

– Разве жизнь когда-нибудь была справедливой, старина?

Когда пришло время ужина, Анжелика постучала в дверь кабинета тайпэна, одетая для выхода.

– Альберт?

– Входите! Послушайте, ваша шляпка – просто прелесть. – Это была элегантная вечерняя шляпка, скромная, вполне подходящая для траура, темно-синего цвета, и однако Анжелика сумела придать ей шик, заткнув за ленту несколько цветов из шелка.

– Благодарю вас. Уже поздно, а вы все еще здесь.

– Это входит в мою работу. – Как и все остальные, он гадал, что же было в том письме, которое написала ей Тесс. По Поселению ходили самые дикие слухи, – от категорического приказа убираться из Азии до обвинения в убийстве. Он ничего не мог прочесть на ее лице, кроме меланхолии, которая очень шла к ней.

В его собственном письме Тесс предупреждала его, чтобы он был осторожен в принятии новых обязательств на поставку оружия и, если такие предложения будут, держал их в строжайшем секрете. И воспользовался Макфэем, если понадобится.

Я попросила его сотрудничать с вами. Разумеется, его главный интерес будет заключаться в развитии собственного бизнеса, но вам надлежит относиться к нему так же дружелюбно. Теперь, когда мистер Эдвард Горнт встал во главе отделения Броков в Японии, он наш враг – будьте осторожны с ним, он гораздо хитрее, чем мы полагали. Что же касается той другой особы, доктор Хоуг согласился помочь мне. Насколько я понимаю, она по-прежнему занимает комнаты в нашем здании, предоставленные в ее распоряжение моим сыном. Вы будете извещены впоследствии о новых распоряжениях.

– Где вы ужинаете? Во французской миссии? – спросил он.

– Я приняла приглашение мистера Горнта по соседству. – Она увидела, как его лицо сразу стало жестким. – Приглашение пришло в последнюю минуту, он ужинает с общими друзьями, Дмитрием, Марлоу. Он попросил меня попросить вас присоединиться к нам, чтобы… чтобы сопровождать меня, если вы согласитесь, – вы свободны?

– Извините, не могу, с радостью провожу вас до двери и зайду за вами потом, но это «Брок и Сыновья», он здесь главный представитель, а мы «Благородный Дом».

– Вы должны быть друзьями, это не помешает вам оставаться конкурентами. Он действительно был другом моего мужа, и моим, и Джейми.

– Прошу прощения, но это моя проблема, не ваша. – Он снова улыбнулся. – Пойдемте. – Он взял ее под руку, не побеспокоившись надеть пальто, и они вышли на ночной холод. Ветер вцепился в ее шляпку, но даже не сдвинул ее. Она прочно подвязала ее шифоновым шарфом.

– Добрый вечер, мэм. – Охранник у двери Броков поклонился.

– Добрый вечер. Благодарю вас, Альберт, не нужно заходить за мной, кто-нибудь из гостей проводит меня домой, ступайте скорей, а то простудитесь. – Он рассмеялся и ушел. В тот же миг в дверях показался Горнт и приветствовал ее:

– Добрый вечер, мэм, господи, вы выглядите сногсшибательно.

Теперь, когда он принял ее теплую накидку, ею опять начала овладевать тревога. Какие козыри? Из внутренней комнаты до них долетел взрыв хохота. Она узнала голос Марлоу, увидела, что охранник отошел и слуг вокруг нет и на короткий момент они остались одни. Беспокойство возобладало над осторожностью, и она зашептала:

– Эдвард, почему вы так уверены, что у меня все будет хорошо?

– Тесс пригласила меня вернуться назад. Не волнуйтесь, все под контролем. Лучше нам поговорить завтра во время вашей прогулки – сегодняшний вечер годится лишь для беседы в кругу друзей, тихих удовольствий. Для меня действительно большая честь, что вы приняли мое приглашение – ведь это благодаря вам я стал здесь главой. – Горнт взял ее под руку и произнес нормальным голосом: – Добро пожаловать в компанию «Брок и Сыновья», Анжелика. Соблаговолите пройти?

Столовая была такой же просторной, как и у Струанов, такой же роскошной, такое же прекрасное серебро, вина лучшего качества, скатерть богаче. Китайские слуги в ливреях. Марлоу, Паллидар и Дмитрий стояли перед ревущим огнем в камине, ожидая ее появления. Они поцеловали ей руку, выразили восхищение ее шляпкой, которую она согласно обычаю не стала снимать; Марлоу и Паллидар явились на ужин в скромных повседневных мундирах. И пока она здоровалась с ними и с молчаливым очарованием выслушивала их комплименты, ее внутренний двигатель просеивал Горнта, что он сказал и чего не хватало в его словах.